Кроны деревьев уже осветило красным светом заходящего солнца, когда на опушке показался огромный Пхадд. Он неторопливо шел вдоль ручья, заглядывая в журчащую воду. Тяжело вздохнув, Медведь примерился и попытался выхватить лосося из воды, впрочем, опять неудачно. Рассержено рыкнув, он размашисто хлопнул лапой по воде, полюбовался на расходящиеся круги,  проследил за поспешно уплывающей рыбой, и окончательно попрощался с надеждой на ужин. А ведь именно этот лосось как нельзя лучше подходил по описанию к рецепту в книге о вкусной и здоровой пище для медведей...

Голодный и разочарованный, Пхадд стал подумывать о менее шустрой добыче, когда  почувствовал притягательный аромат малины. «Малина? В начале декабря?», - еще успел подумать шокированно Медведь. Запах будоражил, лишал разума, шерсть на загривке встала дыбом, и Медведь с ужасом понял, что этот громовой рев – его собственный. Странные порывы охватили смятенное и голодное сознание Пхадда: жажда найти обладателя запаха, порвать его и отобрать столь вожделенную ветку свежей малины. Рванув сквозь кусты, он выскочил на поляну в излучине ручья, выскочил и застыл, словно натолкнулся на стену. На него с ужасом смотрели очень испуганные синие глаза. Глаза моргнули, и их обладательница тихонечко сказала: «Ой». В одной руке она держала плохонькую, сильно изношенную удочку,  а во второй того - самого лосося.
Рыба выскользнула из руки синеглазки и с громким плюхом упала в ручей. Медведь озадаченно попятился: «И это именно на нее я собираюсь напасть? Да и малины тоже не видно. За что же я тогда буду драться?» Жажда убийства прошла, оставив после себя недоуменную пустоту,  а между тем, синеглазая и очень перепуганная особа решительно направила на него удочку и дрожащим голосом произнесла что-то неразборчивое. Пхадд неуверенно отступил на шаг назад, начиная подозревать самое худшее. Неуверенно махнув удочкой прямо у него перед носом, незнакомка еще раз повторила то же самое… 
Заклинание?

 – Кыш!

Хрупкая девушка с округлившимися глазами наблюдала, как отступивший еще на шаг назад Медведь заскользил по неожиданно крутому берегу ручья и, взметнув кучу брызг, обрушился в холодную осеннюю воду.

Поднявшись к берегу, поскользнувшись на камне и опять упав в воду, Медведь пришел к неутешительному выводу, что пока он мокрый и голодный доберется до своей берлоги, он непременно простудится, потом будет лежать с больным горлом, а мед зигреды так и не принесли, хотя и обещали… Не слишком активно стряхивая остатки воды со шкуры и готовясь к воспалению легких, Пхадд неожиданно услышал взволнованный голос незнакомки, интересующийся у него, не слишком ли он ушибся, а также предлагавший ему завернуться в одеяло и погреться у костра. Не поверив собственным ушам (может у него температура? показалось же до этого, что пахнет малиной), Медведь плюхнулся задом на осеннюю листву и пораженно уставился на Синеглазку, все еще сжимавшую удочку. Та смущенно покраснела и, в подтверждение своих слов, вытащила из рюкзака огромное одеяло.
…
Зажмурившись от удовольствия, Пхадд грелся у догорающего костра. Сухой, сытый и даже причесанный гребнем незнакомки, он был доволен собой, Синеглазкой и особенно ухой из все-таки пойманного общими усилиями лосося.  «А хочешь чая?», - спросила девушка, - «У меня и варенье есть к чаю, малиновое». И тут Медведь насторожился, вспомнил,  что именно привело его на эту поляну. Он задумался, перестав урчать, как довольный кот, а потом поинтересовался у Синеглазки, не знает ли она что-нибудь о странном аромате малины, что лишает разума, оставляя лишь желание убить того, кого окружает этот колдовской аромат. Задумавшись на мгновение, девушка резко подскочила, схватилась за рюкзак и, забормотав себе под нос что-то ругательное, начала упаковывать в него все лежавшее вокруг костра. Остановилась она лишь тогда, когда под недоуменным взглядом Медведя, пыхтя от напряжения, пыталась запихнусь в переполненное пространство свою удочку. Удочка складываться и запихиваться не соглашалась, вызывая раздраженное бурчание у своей владелицы. Откинув непослушную вещь, Синеглазка зашарила рукой вокруг себя, нащупала Медведя и потащила на себя. Пхадд в ужасе попятился, испугавшись, что малиновое сумасшествие  - штука заразная, и эта девица попытается запихнуть в рюкзак и его, не обращая внимания на несоответствие размеров. Однако попятившийся Медведь -  все же сила куда более внушительная, нежели юная девушка, пакующая в спешке рюкзак, так что, к радости Пхадда, перетягивание шерсти он все же выиграл,  а пришедшая в себя Синеглазка пояснила. Нет, вовсе с ума она не сошла, но есть основания полагать, что, приманивший Пхадда аромат малины, может возникнуть вновь, так как это случалось и ранее, и лучше им убраться отсюда пока не поздно, а засев у него, Медведя, в берлоге (ведь он же не против именно там провести расследование), все спокойно выяснить, обсудить и придумать, что делать.
…
«Итак, - подвел итог Медведь, - недалеко от земель некроманта обосновался дух, который добывает волшебные радужные камни, для каких-то только ему известных целей. Приняв подношение, он награждает дарителя ветками ароматной малины, которая и сводит Пхаддов с ума». Погремев чем-то на полках, девушка печально подтвердила, что именно так и есть,  однако у нее есть чудесная идея. Они проснутся ранним утром и пойдут на опушку, где живет старый мудрец, обладатель всех Тайных Знаний, и уж он-то всенепременно подскажет, как обезопасить его, Медведя, от колдовского аромата. Выпив весь чай и убедившись, что вкусного не осталось, Синеглазка решила, что сейчас самое время спать, раз уж завтра самым ранним утром они отправляются в поход.
…
Утреннее солнце нежно освещало зеленую полянку. Могучий воин с окровавленными клинками в руках растерянно смотрел на рыдающую девчонку, уткнувшуюся в шерсть убитого им хищника. Парень неуверенно повторил, уже в который раз, словно бы оправдываясь: «Но он же напал на меня, я лишь защищался…»

Над опушкой витал едва уловимый аромат спелой лесной малины.