Если бы Ветер только знал, к чему приведёт очередной выгодный заказ – ни за что бы не согласился.
– Держи, здесь предоплата. Остальное получишь после выполнения, – увесистый кошель с золотыми монетами опустился в раскрытую ладонь воина. – Условие ты помнишь: никто из семьи торговца не должен выжить.
Воин хмыкнул: ситуация не была для него в новинку. Что именно не поделили двое торговцев, Ветер выяснять не собирался. Выбранная им когда-то профессия палача-наёмника научила за долгие годы: чем меньше знаешь о потенциальной жертве и обстоятельствах конфликта, тем легче выполнить заказ.
Поместье жертвы находилось в округе Виригия. Окружённое с трёх сторон неприступной стеной, четвёртой оно выходило к морю, чем не преминул воспользоваться наёмник. Упавшие на землю вечерние сумерки скрыли утлую лодчонку, причалившую к песчаной насыпи, а звуки льющего с самого утра дождя приглушили и без того еле слышные всплески вёсел. Двое охранников пережидали непогоду в небольшой пристройке к основному зданию поместья. Отогреваясь имбирным мёдом, они не спешили идти на обход, с неприязнью поглядывая на серую хмарь за окном.
«На таких даже время тратить жаль, все равно моему делу эти лентяи не помешают», – подумал Ветер, проскальзывая мимо пристройки с охраной.
Несмотря на свой довольно высокий рост и атлетическое сложение борца, двигался наёмник совершенно бесшумно и незаметно. Немало девушек Огрия заглядывалось на этот образчик настоящей мужественности. Кроме атлетической фигуры Шеара наделила Ветра копной иссиня-чёрных волос до плеч, загорелой бронзовой кожей, мужественным, будто выточенным в мастерской ремесленника Остапа, подбородком, чуть выдающимся вперёд и идеально ровным прямым носом, намекающим, возможно, на знатность рода. Даже небольшой дугообразный шрам на щеке не портил внешность воина, придавая его облику ещё больше притягательности и загадочности. Немало девушек Огрия заглядывалось на него… но лишь до тех пор, пока не встречалось с ледяной сталью серых глаз. Холодные и пронзающие насквозь, они не были мёртвыми или бездушными, но было в них что-то такое, что заставляло кожу покрываться липким холодным потом страха…
Всех членов семьи торговца наёмник застал в своих постелях. На выполнение заказа ушли считанные минуты. Никогда не любивший пыток и излишней жестокости Ветер старался выполнять свою «работу» наиболее быстро и безболезненно для жертвы. Но вот заказ выполнен. Ветра больше ничто не держало в стенах этого опустевшего дома. Уже вытирая край окровавленного меча с гравировкой «Это всего лишь моя работа» какой-то тканью, найденной на кухне, мужчина услышал шум в кладовке.
«Неужели кто-то из домочадцев? Мне казалось, я всё проверил», – недоумевал наёмник, осторожно подступая к кладовой. За распахнутой дверью Ветер обнаружил перемазанную в муке девушку. В одной руке она сжимала рюкзак, набитый краденой провизией, а другой стискивала кинжал. Злополучная перевёрнутая жестянка из-под муки, наделавшая столько шума, лежала у её ног. В небесно-синих глазах плескался ужас. Незадачливая воровка поняла, что обнаруживший её мужчина – вовсе не хозяин дома и даже не кто-то из его охраны.
– Прости, малыш, не в моих правилах оставлять свидетелей.
Рюкзак с провизией выпал из ослабевших тонких пальцев, а девственно белый, покрытый мукой пол украсила россыпь ярко-алых брызг…
***
Утро следующего дня началось для Ветра с неожиданного пробуждения. Крупная вишнёвая косточка врезалась в щёку воина, оставив на лице липкий ярко-алый след. За ней ту же манипуляцию проделала ещё одна, и ещё. Не понимая, что происходит, Ветер вскочил с постели. Напротив ложа воина, удобно устроившись на обеденном столе, сидело нечто в чёрном балахоне и по-хозяйски поедало вишни из огромной корзины, принесённой Ветром накануне.
Бац! – очередная косточка оставила пятно на льняном одеянии Ветра.
– Эй! Ты кто такой?! Что ты тут делаешь?! – Ветер схватился за меч.– Я не приглашал сюда гостей! Проваливай-ка, пока цел!
Однако незваный гость лишь удвоил свои усилия по уничтожению ягод, не обращая никакого внимания на угрозы.
– Ну всё! Ты просто не понял, в чьё поместье забрался, наглый ворюга! – Ветер взмахнул оружием, намереваясь разделаться с нахалом, однако меч с лёгкостью прошёл сквозь тело нежданного визитёра и врезался в столешницу, не причинив гостю вреда.
– Можешь зря не стараться, меня нельзя убить, – раздался из-под капюшона женский голос. – Только стол зря испортил. Кстати, вкусные вишни. Хочешь?!
Ветер опустился на край постели и ещё раз на всякий случай потыкал кончиком меча в непонятного призрака. Призрак и не думал исчезать.
– Ты кто? И что тебе от меня нужно? И вообще, разве призраки нуждаются в пище?
– Не нуждаются, – очередная косточка вишни полетела в сторону наёмника. – Но очень уж они аппетитные. Скряга, пару ягод пожалел для невинно убитой девушки. – Призрак наигранно всхлипнул, и очередная ягода исчезла в складках капюшона.
– Слушай, я всего лишь делал свою работу… Извини, конечно, но все претензии к заказчику. Ну, хочешь, я закажу у клерика Самуила службу или панихиду, или как оно там называется, и ты развоплотишься и переродишься? Давай, а? У меня совершенно нет лишнего времени на пустую болтовню с привидениями!
– Ой, посмотрите на него! Можно подумать, мне очень хочется с тобой общаться! Только не поможет панихида. Там, – рука призрака указала куда-то вверх, – сказали, что мы теперь связаны. До тех пор, пока ты не исправишься и не искупишь всё то, что успел натворить, придётся тебе меня потерпеть, уж прости!
– Что за бред?! Да я даже голоса твоего не помню! Может, ты перепутала меня с кем-то?! Ну-ка сними капюшон.
– Да пожалуйста! – фыркнул призрак, откидывая тёмную ткань капюшона.
Ветер узнал девушку сразу. Лица всех жертв хранились в его памяти, будто в большой картотеке. Это была та самая незадачливая юная воровка из дома торговца.
– Вижу, узнал, – с грустным сарказмом хмыкнула девушка-призрак. – Можешь звать меня Тень. Я теперь надолго с тобой. Как-то слабо верится, что такое чудовище, как ты, знает, что такое раскаяние и сможет исправиться.
Ветер схватился за голову. Ему уже приходилось слышать, что многие представители профессии палача плохо заканчивают. Кто-то сходил с ума, утверждая, что его преследуют души его жертв; кто-то, не выдержав мук совести, навсегда покидал мир Фэо, совершив самоубийство; некоторые, охваченные кровавым безумием, начинали вырезать собственный клан и друзей, в итоге их ждала смерть от рук своих бывших соратников. Похоже, что-то подобное случилось и с Ветром.
***
С этого дня жизнь Ветра превратилась в кошмар. Ни одного выполненного заказа за три недели. И это у него, у палача с идеальной репутацией!
Тень, не покидавшая его ни днем, ни ночью, делала всё возможное, чтобы даже самые простые задания стали невыполнимыми. Она портила его одежду и оружие, шумом и воплями предупреждала жертв об опасности и привлекала внимание патрульных. Однажды она даже подсыпала ему в еду какую-то гадость, после чего он три дня мучился животом.
Вот и сегодня он провалил простейшее из заданий по её вине. Двое травников не поделили поляну со вкусноцветом, и один из них «заказал» конкурента. Аванс и пергамент с именем жертвы ждали Ветра в дупле старого дерева в Дикой пуще. Однако развернувшему пергамент Ветру оставалось лишь тихо выругаться: имя жертвы было полностью заляпано чернилами, а под ним печатными буквами значилось: «Здесь была Тень».
Мужчина с глухим стоном опустился на траву. Он знал, что это далеко не последняя пакость на сегодня и мысленно готовился к следующим.
Насвистывая что-то весёлое, Тень с невинным видом уселась на одну из ветвей разлапистого дерева, росшую у самой земли. Казалось, она наслаждалась происходящим, и было непонятно, чего в её поступках больше: желания навредить своему убийце, стремления защитить его будущих жертв, или же какого-то детского озорства и тяги к забавам.
– Послушай, ну что тебе от меня нужно?! Да, я – убийца, палач! Но это всего лишь работа, за которую неплохо платят! Она ни чем не лучше и не хуже остальных, ты уж мне поверь! Ты хоть представляешь, сколько сил и времени я потратил, прежде чем достиг того мастерства, которым владею сейчас?! Понимаешь ли, сколько крови и пота пролито, сколько денег вложено?! Что плохого в том, что я хочу теперь заслуженной награды за свои умения?! За свою работу!
Тень молча слушала монолог подопечного, лишь изредка задумчиво разглаживая складки на своем балахоне. Когда бурная речь Ветра иссякла, она тихо спросила:
– Работа, говоришь… Скажи, а почему ты никогда не интересуешься судьбами тех людей, в чьи жизни вмешиваешься так бесцеремонно?
– А что ими интересоваться-то? – циничная ухмылка исказила привлекательное лицо наёмника. – Труп, он и есть труп. Ему уже не важно, что там было до его смерти, и что станет после.
– Закрой глаза, может быть так тебе станет понятнее, – прохладные, чуть ощутимые на коже ладошки Тени легли на виски наёмника…
Небо, затянутое серой простыней облаков, скупо моросило по-осеннему холодным дождём. Колючий ветер пронизывал насквозь, заставляя случайных прохожих ускорять шаг. Небольшая ветхая хижина на Кряже Кайар, ставшая уже привычной частью пейзажа для местных рыбаков, опасно приютилась на самом краю глиняного обрыва. Пожалуй, ещё одной весны домик не переживёт. Внизу по колено в холодной воде стоят двое детей, мальчик и девочка. На вид им нельзя дать и восьми лет. Худенькие тельца едва прикрыты лохмотьями, неоднократно штопанная ткань не препятствует колючему ветру безнаказанно пробираться к детской коже. В озябших пальчиках дети держат сеть, когда-то принадлежавшую их отцу, который исчез несколько месяцев назад. Брат с сестрой не могут знать, что он был убит по заказу завистливого соседа. Они до сих пор ждут, что отец наконец вернётся, поправит хижину и отремонтирует старую сеть, и не будет в их жизни больше холодных ночей, когда дождь заливает полуразрушенный очаг, а на ужин появится что-то ещё, кроме полусырой мелкой рыбёшки.
На секунду Ветер выпадает из забытья, навеянного видением, но лишь для того, чтобы погрузиться в новое.
Она приходит сюда каждый день вот уже год. Слёз давно нет, да и были ли они когда-нибудь, она не помнит. Этот год превратил ещё полную сил сорокалетнюю женщину в старуху. И даже не выбеленные сединой волосы и не покрывшаяся сеткой морщин кожа говорят об этом. Об этом говорят её глаза – пустые и безжизненные, будто выцветшие от слёз. Вот уже год приходит она к Могилам Бедняков, тихо присаживается на грубо сколоченную скамью у могилы единственного сына и молчит. Слёз давно нет, да и были ли они когда-нибудь?
Мгновение полумрака, и новое видение накрывает Ветра спёртым воздухом и запахом лекарств.
Обитель братства Добродетели – место, куда приходят тяжелобольные в надежде исцелиться. Целители разного уровня мастерства со скучающим видом бродят меж длинных рядов серых постелей. Далеко не каждый из страждущих получит здесь помощь – лишь тот, в чьём кармане приятно позвякивают золотые монеты.
У окна на смятых серых простынях сидит ребёнок, мальчик лет восьми. Светло-русые волосы ребенка спутаны, под небесно-синими глазами залегли почти такие же синие тени, тонкая бледная кожа на худеньком тельце едва скрывает голубые прожилки вен. Ноги ребенка от щиколоток до колен покрывают грязные окровавленные бинты, завязанные кое-как. Эти отвратительно пахнущие тряпки едва лишь скрывают от посетителей Обители жуткие раны и язвы ребёнка. Уже месяц мальчик прикован к постели. Когда какой-то магмарский палач поглумился над ребенком, тому лишь чудом удалось выжить. Денег на сложное лечение заклятой травмы ног у них с сестрой, рано оставшихся без родителей, не было. Его сестренка… Вот уже несколько недель прошло с тех пор, как она ушла, чтобы достать денег ему на лечение. Как именно девушка собирается это сделать, малыш не знал. Он с любовью провёл грязной худой ладошкой по портрету, который держал на коленях. С бумаги на него смотрели такие же точно ярко-синие глаза. Непослушные русые локоны, обрамляющие овал лица, и немного острый вздернутый нос в веснушках – говорят, Тень очень похожа на маму, которую Лей уже не помнил. Аккуратно спрятав портрет сестры под подушку, мальчик приник к окну. Он был уверен, Тень вернётся… Уже совсем скоро… Вот-вот…
Последнее из видений растаяло лёгкой дымкой, и поляна в Дикой Пуще погрузилась в тишину, которую лишь изредка нарушал случайный всплеск лосося в реке да треск сучьев в костре, который мужчина разжёг незадолго до разговора. Лёгкой серой шалью на землю опустились сумерки. Наверное, многим со стороны эта картина могла бы показаться уютной и даже идеалистической. Вечерний полумрак, небо с первыми светлячками звёзд, треск костра и сладковатый запах дыма, разлитый в тёплом воздухе, чуть слышный плеск воды вдалеке и две фигуры у огня, мужская и женская, задумчивые, погруженные каждый в свои мысли, свои воспоминания.
При других обстоятельствах опытный наёмник давно уловил бы приближение чужаков, но не сегодня. Из задумчивости его вывели звуки шагов трёх воинов, которые, не скрываясь, шагнули на освещённую поляну. Под дорогой броней доспехов Архона угадывались крепкие, мускулистые тела, лица незнакомцев скрывали маски. Намерения троицы, нарушившей покой Ветра, были очевидны – они пришли убивать. Об этой команде головорезов-профессионалов давно шла слава, как об одной из жесточайших и опаснейших группировок наёмных убийц мира Фэо.
Сердце Ветра пропустило удар, хотя на лице продолжала лежать маска равнодушия: он не справится с тремя убийцами, практически не уступающими ему в силе и мастерстве.
– Может быть, всё-таки попробуем договориться? – устало и даже как-то обречённо обратился Ветер к палачам, принимая боевую стойку.
– Прости, брат, мы всего лишь выполняем свою работу, – послышался насмешливый голос одного из наёмников, и троица ринулась на свою жертву.
Ветру пришлось применить всё своё мастерство, отточенное годами, чтобы не дать себя окружить. Он отбивался, прислонившись спиной к стволу того самого дуплистого дерева, и даже умудрился серьёзно ранить одного из нападавших. Мужчина прекрасно понимал, что такое везение не может быть долгим, и собирался продать свою жизнь как можно дороже.
Внезапно над головами нападавших пронесся чёрный вихрь. Рядом с теряющим уже силы Ветром опустилась призрачная фигурка девушки в чёрном балахоне с сумеречным дайто в руках. Она не была таким же умелым воином как наёмники или Ветер, но нападающие, страшась её призрачной сути, растерялись. Это и решило исход битвы.
– Зачем ты помогла мне? – Ветер устало опустился на мшистый ствол поваленного дерева, поясом перетягивая своё раненое предплечье. – Если бы они со мной разделались, ты смогла бы обрести, наконец, свободу.
Тень лишь грустно хмыкнула, с тихим шелестом усаживаясь рядом.
***
Первый снег. Он всегда приходит в мир Фэо в первый день зимы, этот раз не стал исключением. Пушистые узорчатые снежинки доверчиво и нежно танцевали свой зимний танец, чтобы в конце него опуститься белоснежными ажурными платьицами в тёмную, ещё не схватившуюся первыми морозами грязь. Она, вязкая и тягучая, чёрная, будто душа грешника, жадно поглощала доверчивых зимних гостий. И казалось, сколько ни старайся, никогда не смогут малышки в белых платьях скрыть эту черноту. Однако маленькие феи не отступали, и уже через несколько часов чёрная земля напоминала белый гладкий лист бумаги – только бери и пиши, не бойся! По белоснежному полотну, оставляя цепочку следов, действительно издалека чем-то напоминающих буквы, держась за руки, шли двое. Взрослый мужчина – воин в добротных доспехах и с мешком за плечами, и маленький мальчик лет восьми. Ребёнок шел слегка неуверенно и чуть прихрамывал, доверчиво цепляясь за надёжную мужскую руку. Наверное, всё ещё давала о себе знать недавняя операция.
Над головами путников с мягким, чуть слышным шелестом парила Тень. Она то взлетала выше, будто обозревая предстоящий путь, то опускалась почти к самой земле, играя с потоками ветра, то подлетала совсем близко, заглядывая в лица мужчине и ребёнку.
Странная троица – бывший палач-наёмник, маленький мальчик и тень палача. Они шли, оставляя следы на девственно белом снегу, они писали свою историю с чистого листа, и лишь им предстояло решить, какой она будет…
