Два дракона лежат, подперев небосвод,
Облака обнимают сады подвесные,
В тронном зале Шеары толпится народ,
Внемлет нежному голосу: «Видела сны я,
В них богинь рассудил златокудрый Парис,
Почему бы и нам не развлечься немного?
Заключим для веселья такое пари,
Пусть внизу назовут имя лучшего бога».
Алым шелком заката окутан дворец,
Дышит вечность покоем и сладостной негой,
Над жасмином щебечет пернатый певец,
И в фонтан лепестки осыпаются снегом…
Жаль, бессмертные часто у скуки в плену,
Ради смеха сломать могут жизнь не одну.
 
День угас, человек утомленный спешил,
За стеной крепостной солнце падало, рдея,
Он робел, пробираясь вдоль старых могил,
Когда вдруг появилась пред ним Алладея –
Будто ранней весны ощутил ветерок,
Сердце билось в груди в предвкушении счастья.
«Назови меня лучшей, – журчал голосок. –
Подарю тебе жизнь, смерть лишу её власти,
Ты в боях не узнаешь ни ран, ни потерь
Подарю исцеление в тяжких болезнях…».
В этот миг в старом склепе раздвинулась дверь,
Бог, чьё имя исчезло давно средь известных,
Появился, и холод загробный проник
В мысли, в тело, души в самый дальний тайник.
 
Бедный путник вздохнул, что от жизни устал:
Нищета, вечный страх, лицемеров улыбки –
Будто ад искривил в злой усмешке уста.
Бог скрипел: «Месть сладка, радость жизни так зыбка,
Ты узнаешь, что смерть бесконечно мудра,
В дар – погибель врагов, только ненависть свята», –
Он словами с души оболочку содрал,
Долго избранный плакал: «Вот это награда!»
А потом чередой в окружении свит
Боги шли на поклон, умоляя избрать их,
Но за тонким экраном нажали «delete»…
Шум от буйства стихий понемногу с утра стих:
А мечтатель, счастливый избранник богов,
Словно не жил, ушел в бесконечное. «Off»…