Перекосившаяся тяжелая дверь не поддавалась. Я фыркнула и дернула за ручку посильнее. Ноль реакции. И зачем ее только закрыли – отлично же знают, что шиш откроешь потом.

На уровне моего затылка щелкнуло и открылось окошечко. С той стороны на меня торжествующе щурился вышибала. Ну естественно, Завурий, кто же ещё мог.

- Никак? – ядовито осведомился он.

Я развела руками:

- На голодный желудок с дверьми не воюется. Ты бы того…подтолкнул бы с той стороны, а?

Громадина скорбно помотал головой:

- Я бы с радостью, да никак. Руку вчера зашиб, понимаешь, до сих пор ноет. Не повезло тебе, вот только-только ветром захлопнуло. Перед тобой.

Руку он зашиб, конечно. Ветром захлопнуло. До сих пор дуется за того таракашку. Кто ж знал-то, что Завурий с детства их боится до икоты? Нормальный розыгрыш. Мог бы и дверь перед носом не закрывать, паршивец.

Я вздохнула и без особой надежды толкнула дверь. Глухо. Из окошечка торжествующе улыбались. А, да пропади оно все пропадом… Я отбежала на пару-тройку шагов и с места рванула в хороший разбег. За мгновение до столкновения услышала тихий звук открываемого засова. Вот ну какого крогана?..

В «Гурральдия» я влетела кувырком, как после хорошего пинка. Грохот, лязг и клубы пыли, шикарное появление. Сегодня весь вечер на арене – невезучая бродяга и мстительный бугай, спешите видеть. 

Завурий сидел на своём месте и, как ни в чем ни бывало, аккуратно жевал бутерброд. Я хитро прищурилась и послала верзиле с пола воздушный поцелуй. Тот в ответ отсалютовал мне свободной рукой.

Что же, ничья. 

Потирая отбитые части тела, я, невольно морщась, поднялась с пола. В трактире почти никого не было. Деревянные столы с потертыми столешницами, тяжелые лавки. Густой дым омелы смешивался со спиртными парами и сытным ароматом свежей еды, образуя причудливое, но приятное сочетание. По стенам горели дымные факелы, слева от входа невозмутимый Гливенс протирал полотенцем чашки. В правом дальнем углу сидела Лейла, время от времени по привычке томно поводя обнаженными плечами и капризно поджимая накрашенные губки. Битая жизнью, но все еще красивая. Всегда скучает, когда посетителей мало. Впрочем, если задуматься, нас теперь в принципе – мало.

Я неторопливо похромала к стойке, стянув по пути с головы потрепанный шлем. Лейла приветственно подняла руку, браслеты на тонком запястье тускло заблестели. Я кивнула ей, на автомате отметив, что старая приятельница чуть поправилась. Каким же было наслаждением после тяжелого похода просто сесть на стул. Снять рюкзак. Вытянуть ноги. Волосы, еще мокрые после утренней встречи с ливневым потоком, приятно холодили голову. 

Гливенс поднял на меня взгляд и вопросительно замолчал.

- Налей-ка мне, брат, этого… на четыре пальца согревающего, - бросила я, небрежно изобразив что-то непонятное в воздухе над стойкой. Вдруг представила, как он послушно обливает мою лапу густой настойкой и поморщилась. – В общем, как обычно, во-от досюда, и побольше.

Это было наше стандартное приветствие, так что трактирщик не стал уточнять – побольше или вот досюда – а просто серьезно кивнул и плеснул мне в пустой стакан темную, пьяно пахнущую жидкость. Я выдохнула и одним махом опрокинула в себя содержимое: видит Стриагорн, не пьем – лечимся. После возврата на нормальные земли с похода требовалось выводить из себя немало свободных частиц искаженной магии, и внезапно ученые доказали, что спирт был для этой цели идеален.

Гливенс, не спрашивая, достал из-под стойки небольшой горшочек и жестом фокусника снял крышку. Сытный аромат тушеного мяса поплыл над нами. Вилка сама впрыгнула в руку.

- Издалека?

Трактирщик бегло пробежался взглядом по моей физиономии, словно пытаясь оценить по запыленности дальность и время моего похода. Этому ничего пояснять не надо было, поэтому просто кивнула. 

- Это хорошо. Тебя Покер искал. Еще с прошлой недели. Сидит ждет давно.

- Да ну? – я скривила преувеличенно заинтересованную рожицу. – Прям так сидит, прям так давно? Ещё и ждёт?

Гливенс кивнул.

- А раз давно ждет, подождет еще минутку. Потому что, понимаешь ли, брат, такое совпадение, ведь тоже его ищу, - мрачно пробурчала я, выпивая густой бульон через край горшочка и ставя пустую посудину перед Гливенсом. – Все бродяги, которые сюда ходят, ищут Покера. Хлеба еще дай.

Да, теперь мы всегда его ищем. С того самого страшного дня, когда с небес «снизошел на Фэо великий замысел Создателей», как сказали нам мудрецы на площадях. С виду, впрочем, это напоминало больше кромешный ад. Небеса и земля менялись местами, огонь новых вулканов сжигал даже нашу кожу. Потери никто не считал, но и так было ясно – старому миру пришел конец. 

А потом, когда обезумевшая земля притихла, вздрагивая, как раненое животное, с побережья пришли немногие выжившие и сказали, что моря больше нет. Воевавшие спокон веку материки были просто спаяны между собой. Люди с магмарами вместе изумленно смотрели на густой фиолетовый туман, простиравшийся от слитых воедино земель куда-то вдаль. 

От зоны Аномалии просачивалась странная, искаженная магия. Она отравляла и меняла все: животных, растения, людей, даже минералы. Те, у кого поместья были подальше от побережья, внезапно проснулись богачами – у них была вода, пригодная для питья, и еда, не отравленная взрывом. 

Конечно, официалы обеих сторон объявили, что замысел Создателей на руку Великой Войне, осталось только нанести решающий удар – и противник будет повержен. Естественно, все эти речи толкали только напыщенные придурки, никогда не бывавшие в районе Зоны. Военные действия, по факту, прекратились сами собой. Здесь, на границе, всем глубоко фиолетово, что течет в твоих венах. И так тяжко.

Сначала выжившие потянулись с окраин вглубь, к столицам, где еще сохранялось хоть какое-то подобие старой жизни. Но мы недооценили власти обеих сторон: они просто наглухо закрыли нас здесь военными кордонами. Километр нейтральной полосы, до Ангрияра, а там уже бьют на поражение. Старики, женщины, дети – егерям нет разницы, кто пытается пройти: официально выживших в Зоне не осталось.

Но – мы всё-таки были. Мы выжили в катастрофе, и научились выживать в этом странном месте и дальше. Изучили изменившихся зверей и растения, смогли выращивать какие-то культуры. Некоторые смельчаки даже начали ходить в туман. Немногие возвращались, но то, что они приносили с собой, было удивительно и совершенно чужеродно нашему привычному Фэо. 

Нам всем повезло в одном: великие ученые обоих материков были лесными отшельниками и не пострадали от взрыва. Естественно, они стали самыми влиятельными и важными персонами изувеченного мира. Учёных опьянили перспективы изучения аномалий, которые им давала Зона – и их фанатичная преданность делу стала для обеих рас самой большой надеждой. 

Что касается нас: толстолобики были готовы платить, и платить хорошо. Мы готовы были дать им то, что требовалось…. Загадка природы: жизни за кордонами нет, а каналы контрабанды, тем не менее, есть. Правда, выход отсюда всё равно не купить. Не за наши деньги. Ходят слухи, что Жук в своё время припёр из Центра что-то абсолютно невменяемое и получил билет в столицу, но… Ходят ещё и слухи, что Жука перевёртыши над старым Кладбищем кораблей доедают.

Я помотала головой, отгоняя от себя мрачные воспоминания. Не грусти, бродяга. Жизнь искаженцев коротка, а выпивка кончается и того быстрее. Не на то я себя трачу, молодую и красивую. 

На стене зазвенели часы, отстукивая ровно семь и три четверти утра. Это был лучший звук для любого бродяги, приходящего сюда – именно так Покер звал к себе. Часы были давно сломаны и звенели только тогда, когда он нажимал кнопку в своей рабочей каморке. Однако, я продолжала неторопливо жевать кусок душистого хлеба. 

- Знаешь, он, конечно, тебя ценит и все такое, - трактирщик подышал на бочок стакана и еще раз протер его полотенцем. – Но давай не будем лишний раз бесить папочку, а? 

Я картинно вздохнула:

- Уже и доесть не дадут. Потерпит пару секунд, не треснет. И вообще – кто из нас кому больше нужен, а?

Гливенс скривился досадливо:

- Ой, не начинай снова-здорово. Иди давай, ножками. Пока они есть.

Прям достижение. В этот раз всего пары минут хватило, чтоб он засуетился. Что-то неспроста это.

Я катнула по стойке потертую монетку и, торопливо подхватив шлем и рюкзак, метнулась в дальний от входа угол к малозаметной дверке. Лейла длинно вздохнула и проводила меня укоризненным взглядом. 

Черти-кроганы. Чуть не забыла. Из кармана я быстро, уже на ходу, достала крохотный сверток и бросила красотке, которая ловко поймала его на лету. Искаженные аметисты с той стороны добыть не так просто, порода вокруг них взрывоопасна и токсична одновременно, но у меня был старый долг перед Лейлой. Как-то раз после выхода она неделю выхаживала меня в своей каморке от сильного приступа магической горячки, с ложечки выпаивая травами и меняя компрессы. Теперь её серьгам все столичные фифы могли бы обзавидоваться – такие камешки безумно красивы и стоят целую большую кучу денег. Даже две больших кучи: одну за левую сережку, вторую за правую. 

За дверкой стоял стол, за столом, недобро ухмыляясь, сидел бывший игрок и шулер, а теперь самый крупный перекупщик ценных артефактов с той стороны Периметра. Ухмылка его, впрочем, не имела ничего общего с его эмоциями: во время взрыва катала, вышедший подышать морским воздухом, чудом остался жив – спрятался в канаве, где и напоролся на разбитую бутылку. Теперь Покер всегда словно ухмылялся надорванным ртом, сухо, неприятно. 

Смотреть ему в лицо было опасно для здоровья: если катала ловил на себе слишком пристальный взгляд собеседника, у него резко портилось настроение. А на коронный вопрос: «Слышь, ты тут на мою улыбку пялишься, а чего сам такой грустный?» можно было и не ответить…

Хозяин комнаты (и половины городка заодно) приглашающе махнул на стул напротив себя:

- Поздорову. Хабар позже обсудим, бродяга. У меня к тебе дело.

Опаньки. А вот тут мы и приехали, как говорится. Чтобы Покер начинал новое дело, не закрыв прошлое – это, как минимум, земля на небо пару раз должна упасть, как десять лет назад. Стоп. Так вот кто виновник катастрофы на самом деле, а мы-то думали!

Главное не заржать! Ещё обидится. Думай о хорошем: об умертвиях, например – на фоне Покера они такие милашки… С перекошенным от старания лицом, я аккуратно села на краешек сиденья, всем видом изображая внимание.

- Есть большие люди, им нужна… вещь. С района Сердца.

Я невольно крякнула от досады и откинулась на спинку стула:

- Отец, а им больше ничего не нужно? Скажем, пару клыков Эрифариуса или комплект заколок Шеары? Ты только скажи: одна нога здесь, другая там.

Покер поморщился и цыкнул надорванным уголком рта:

- Да я знаю, что блудняк полный. И они знают, поэтому отваливают немало…. Представь сейчас самую нескромную сумму, а потом добавь к ней ноля два-три.

- Батя, ты же в курсе, что я не самая скромная девочка? И с воображением у меня тоже проблем нет, – смешок застрял у меня в горле, потому что Покер на шутку не отреагировал. Катала мрачно пялился на меня через стол и ждал, когда я закончу балаган.

- Откуда дровишки-то, отец? – посерьёзнела я.

Бывший катала хмыкнул:

- Из леса, вестимо.

Во рту у меня пересохло. Он кивнул:

- Угу, официалы. Лесные шишки.

Я невольно почесала затылок. Эти могли действительно, не задумываясь, отвалить столько денег, сколько обычному бродяге и не снилось, даже такому везучему, как я.

- Что им нужно?

Он развел руками:

- Я понятия не имею. Им нужно к Сердцу зоны – и как можно ближе. А потом ещё чуть-чуть. Есть карта времён до катастрофы, есть примерное местоположение цели. Остальные данные по заказу в запечатанном конверте. Снаряжение любое, все за их счет, потом себе можешь оставить. 

- Отец, - проникновенно сказала я, - зачем цацки покойникам? Я до Сердца только раз доходила, по краешку, и, веришь ли, нечего там им делать. И будут их шмотки тигропхаддов с псевдоигураонами радовать. Пусть Филин лезет.

- А то ты не знаешь, что Филин с последнего захода не вернулся? 

- Знаю, отче, знаю! – я картинно развела руками. – А ещё я знаю, откуда именно он не вернулся, по каким причинам и где сейчас валяется его тушка. Так вот: Филин, при всех его достоинствах, был жадным идиотом. Мир его праху, конечно, и всё такое, но будем смотреть правде в глаза. А мне своя шкура дороже денег. Нужен везунчик? Пусть Эгера Когтя со дна моря поднимают и с ним договариваются – сказочный персонаж по плану везения. А я пас.

Покер помолчал и вдруг выдал:

- Билет.

- Что? – не поняла я?

- Билет. На выход. И деньги. Много денег.

- Брешешь!

- Солнышко моё, - проникновенно сказал Покер, наклонившись через стол, - я когда-нибудь тебя обманывал? Или, может быть, ты думаешь я тут сам задницу морожу постоянно? У меня билет есть. И у тебя будет. Свободный выход из зоны, понимаешь? Вид на жительство в столице. И чистая история: новое имя, биография, все дела.

Я молчала. Звучало и правда очень-очень вкусно… Настолько вкусно, что отказаться не было ни шанса.


- Что нужно вытащить? Никаких котов в мешке: что берём, куда несём?

Катала вытащил из кармана кусок пергамента и протянул мне. Это были какие-то странные чертежи, вернее, кривой наметок чертежа.

- Они там во время катастрофы везли какую-то важную штуку через море. Ну и… не довезли, в общем.

- Оружие? Или что покруче? – деловито поинтересовалась я.

- Я что, похож на ясновидящего? – окрысился Покер. – Билет твой они везли. Знаю одно: вещь маленькая, в чёрной коробке из древесины, по крышке защитные руны – они на листке есть. В рюкзак поместится. Найдёшь, заберёшь, не распаковывая, принесёшь сюда – и свободна.

- Значит, так. Список того, что мне нужно, дам к утру, вечером всё уже тут. Выйду… Послезавтра. - мой собственный голос внезапно зазвучал глухо. – И когда я вернусь, мой билет со всеми документами уже будет меня ждать. 

Покер ухмыльнулся во весь рот и развел руками:

- Я тебя когда-то обманывал разве?

Нет. Не обманывал. Просто не всегда говорил правду, отец родной. Что-то нечисто тут, нутром чую.

Над ухом снова просвистело. Я пригнулась еще ниже и поползла дальше. Кажется, он пристрелялся. Еще пару шагов таким темпом, и придется копать прямо под собой траншею. Зубами, видимо, больше нечем. Везет ещё, что эта трава не токсичная. 

Перед глазами мелькнуло что-то белое и воткнулось в землю прямо перед носом. А вот и зубы, которыми можно рыть. Только не мои. Хорошо, что слепой саблезубец мечет их наугад – запах у меня сейчас после пары эликсиров не как у вкусного человека, а как у гнилоспинной фецилии. Он этих тварей терпеть не может, но не ест, токсичные. Поэтому меня всего лишь обстреливали издалека, а не рвали на куски. Против слепого в прямом бою у меня шансов не было.

Уже третьи сутки я все глубже и глубже уходила вглубь Зоны, стараясь мысленно отмечать ориентиры местности для обратного пути. Не факт, что он будет, но заблудиться по пути назад было бы верхом идиотизма. Пока что выданные мне от щедрот шмотки и ништяки делали свое дело. В сочетании с моим опытом и чутьем они давали мне призрачную надежду, что дело все же выгорит. И координаты, отмеченные на карте заказа, были уже совсем рядом.

На автомате я засунула зуб в кармашек на рукаве. Даже мелкий хабар – хабар. Никогда не знаешь, с чем вернешься из похода, и такие вот случайные мелочи могут, в итоге, хотя бы оплатить миску супа у Гливенса. 

От мысли о супе в желудке заурчало. Я вытерла со лба пот и ошарашенно уставилась на тёмные полосы, украшавшие мою ладонь. Не было печали! Обычно кровь у саблезубых прозрачная, она синеет только в момент сильнейшего стресса. Он не в меня кидался от скуки, это были случайные выстрелы. А слепец оборонялся, сражаясь за свою жизнь. Нет, есть, конечно, шанс, что это была просто семейная ссора, и саблезубый зайчик как раз объяснял жёнушке, как она его достала, но что-то вряд ли. 

В любом случае, кто бы ни довёл слепую тварь до нервного срыва, мне с ним было встречаться не с руки. Судорожно перебирая руками и ногами, я поползла, стараясь не выделяться над поверхностью и не шуршать тяжелой травой. Острые стебли резали перчатки и царапали маску, но плотный материал пока еще держался. Нужно поскорее сваливать, пока я еще слышу его рычание. 

Так. Рычание. А почему я его уже не слышу?..

Над полянкой в гнетущей тишине пронесся хриплый кашель, постепенно перетекший в жалобное скуление. Я застыла на выдохе, стараясь даже не моргать. Дело пахло катастрофой. 

Кашель, скуление и сухой треск электрический разрядов – самое хреновое сочетание звуков в Зоне, можете мне поверить. Меня угораздило нарваться на искристого грызмура: вечно простуженного и самого опасного зверя Сердца. Кажется, наступила та самая секунда, в которую запас моего легендарного везения иссяк…

Грымзики и до катастрофы могли дать крепко прикурить (правда, до катастрофы грызмуры тут не водились, но кому это интересно?), а после взрыва они по праву встали во главе сложной пищевой цепочки местных монстров. Туман не поскупился на вооружение и навороты для своего любимца: кроме острых шипов, клыков и ядовитой слюны, эта тварь обладала возможностью очень шустро и метко кидаться электрическими зарядами. А еще она была умной. Очень умной. 

В отличие от меня. Была бы я очень умной – да даже просто умной, хотя бы в половину среднестатистического грызмура – меня бы тут сейчас не было.

Кашель затих, зато послышалось смачное чавканье. Выдыхаем! Я все еще пахну для него, как гнилоспинка, а ни один хищник в Зоне не полезет в кусты, откуда так разит. 

Траву над головой опалило разрядом. Да. Не полезет. А вот кинуть какой-нибудь гадостью издалека, просто шутки ради – это мы всегда пожалуйста. Черти-кроганы, что ж вам тут спокойно не живется, далась вам одна мелкая змейка! То зубами мечут, то электричеством. 

Мое тело вдруг совершенно самостоятельно поджалось и кувыркнулось вбок. Раздался сухой треск – землю в этом месте выжгло прицельной шаровой молнией. Охо-хо. 

Плечо сильно защипало, я тут же бросила быстрый взгляд на пострадавшую часть тела. В ответ на меня доверчиво уставился влажными глазами слизневый мох, уже доедающий лямку рюкзака. Вот тебя, дружок, только тут не хватало. Этот мелкий паразит причинял немало проблем бродягам, начисто сжирая все припасы и одежду, стоило хоть немного зазеваться и просмотреть его рядом.

Адское сочетание – одновременно пытаться сорвать с плеча наглухо въевшегося слизняка и кувыркаться по острой траве, уворачиваясь от молний. На слух. Никогда не пробуйте. Ассоциация травников и ведунов не рекомендует, очень опасно для здоровья.

Наконец, мои старания увенчались частичным успехом: глазастая тварь с хрустом оторвалась от плеча и улетела куда-то в кусты. Две молнии, проводившие моргавший жалобно кусок слизи, наглядно доказали: грызмур не дремлет. 

Еще один безумный кувырок вслепую, и мои руки взвыли от столкновения – трава сменилась на камни. Стоп, а это был шанс: в местных отвалах горной породы нередко можно было встретить коридоры, которые прогрызали мелкие, кислотные фицилии. 

Деловитое сопение на полянке вдруг сменило тембр и сильно участилось. Кажется, мой запах стал пробиваться через маскировку. Твою зигредиху! Я судорожно зашарила по камням в поисках хоть какого-нибудь укрытия. Сзади торжествующе закашляли и зашуршали травой. 

Есть! Я ужом заползла в неприветливую дырку и почувствовала, как пяткам становится жарко…

Уже через пять минут, судорожно свернувшись в темном тоннеле, я осознала, что спаслась. Ну, как спаслась: и рюкзак, и оружие остались снаружи. Вот тебе и везение, бродяга. Домечталась? Выгорело тебе дело, да? Сколько раз говорят, не считай не добытый хабар, сглазишь. 

Хотя даже сам факт того, что я еще могу себя ругать, несомненно, был отличным результатом после встречи с грызмуром. Я продышалась и поползла вперед. Постепенно светлело – глаза привыкали к темноте, кроме того, почти у всех искаженцев ночное зрение было достаточно острым. 

Впрочем, вокруг реально постепенно стало светлеть. Я доползла до конца тоннеля, прислушалась и выкинула наружу камешек. Тишина. Значит, каверна заброшена. 

Через пару минут я рискнула аккуратно выглянуть наружу. Полутемные стены призрачно мерцали от десятков светлячковых сороконожек, сонно перебиравших хелицерами. Пол был чистым, видимо, фицилии давно покинули лёжку. Здесь можно было перевести дух и подумать, как жить дальше.

Скрестив ноги, я уселась на плотный каменистый пол и провела ревизию оставшегося в своём распоряжении имущества. Результаты, мягко говоря, удручали: у меня за душой не осталось почти ничего. Последний бомж в портовом городке сейчас был богаче, чем ваша покорная слуга.

Я взяла со стены сороконожку, оторвала от нее лапки и задумчиво захрустела. Не леденцы, конечно, но еда, которая даст мне прожить до вечера сытой, плюс пить не надо. Жалко, что суточная норма этой дряни всего две штуки, да и портятся за час. 

Расчистила носком сапога площадку от мусора, набросала из камешков на память карту. Хм, а ведь, ползая по коридорам, я нехило срезала путь. Грымзик, сам того не зная, сделал мне одолжение: здесь была еда, здесь не было крупных хищников, здесь было безопасно настолько, насколько может быть рядом с Сердцем. Если повезет еще раз, я вообще не буду выходить наружу. 

А по пути обратно есть у меня пара схронов, авось доползу до них на пузе. Банки маскировки, разбившись, наглухо пропитали меня запахом гнилоспинки. Лишь бы на самцов не нарваться – у них сейчас брачный период. 

Я представила, как судорожно отбиваюсь от толпы фицилий-женихов в свадебных доспехах, которые пытаются утащить меня к своим обрядникам, и невольно хихикнула. А все не так плохо. Могу зубоскалить, значит, живем. Значит, добро по карманам и идем дальше. Если верить карте, осталось совсем недалеко.

Постепенно забираясь все глубже и глубже, где ползком, где в полный рост, я ловила себя на мысли: слишком спокойно. Не бывает такого в Зоне, здесь нигде нет такой мирной тишины. Впрочем, почти нигде сегодня такой больше не найдешь – такая вольная тишина была в мире только до взрыва. Когда мы могли дышать полной грудью морским воздухом, любоваться на золотые поля и цветущие сады. Такая роскошь, если бы мы только тогда знали…

Что-то мелкое досадливо зажужжало рядом с лицом. Я остановилась и ошалело помотала головой. Это был самый настоящий зигред. Нет, в самих пчелах ничего удивительного нет – их в районе кургана навалом, но… Это был зигред довзрывочного образца, без лишних конечностей и глаз. Правда, очень маленький, не больше ногтя, но всё-таки!

Полосатая кроха сделала пару кругов вокруг моего вытянувшегося от удивления лица, села на каменистую стенку и деловито уползла за угол. 

Я шагнула следом и застыла от изумления. Пол каверны устилала зеленая трава, над которой аккуратно высились золотистые ирисы. Медвяный запах клевера кружил голову. В самом центре полянки росло небольшое деревце с серебристой корой, его листья еле слышно шуршали. В воздухе кружились деловитые крохи-зигреды. Через всю каверну журчал чистый, звонкий ручеек.

Этого просто не может быть. 

Ватные ноги сами собой несли меня к дереву. Потревоженные полосатики жужжали все гневнее, но не нападали. Видимо, их гнездо было не там, поэтому угрозы от меня они не видели. Но мне и дела не было до их гнезда, в моей пустой голове билась одна-единственная мысль… Если сформулировать её хоть немного цензурно, получится что-то вроде: «Быть не может!».

Под деревом, оплетенная зелеными веточками, лежала небольшая каменная табличка с искусно вырезанной на поверхности женской рукой, как бы благословляющей крохотный росток. 

Дрожащими руками я взяла артефакт. Он был едва ощутимо теплым, как будто часть чего-то живого. Провела пальцами по рисунку. Это был знак Аладеи. Каким-то образом часть силы богини, заключенная в этой древней табличке, смогла вылечить окружающую реальность.

Внезапная догадка осенила меня, и я судорожно сняла пояс. Распоров подкладку, торопливо вытащила карту и разложила пергамент. Все верно, мой заказ отмечался на нём именно схематичной зеленой веточкой. И место совпадает.

Так вот, значит, о чем шла речь. Вот он, мой билет наружу: кусок старого мира! Да за него можно сотню таких билетов отдать… или уничтожить портовый городок на корню, как фишка ляжет. За это чудо можно платить бешенные деньги, убивать, предавать друзей, перекраивать государственные границы… Может быть, это вообще единственный шанс вернуться в прошлое – туда, где не было никакого взрыва!

Маленькая табличка – то, ради чего я страдала все эти десять лет. Несу реликвию Покеру, и никогда больше не вижу ни Зону, ни границу! Куплю домик в столице, буду жить среди нормальных людей… Там, говорят, рыба в речках не искажённая почти, рыбачить буду…

Табличка приятно согревала ладонь. Последний раз мне было так тепло и хорошо десять лет назад, в день перед катастрофой. Родной дом, мать… Она всегда верила в правительство – и полегла на кордоне, под выстрелами егерей. «Государственное благо», «Малые жертвы», «Поражённые граждане, потерявшие рассудок»… Уроды. 

Умиротворяющее тепло развеялось, как будто бы его и не было: меня натурально трясло от гнева. И этим вот толстопузым я должна отдать старый мир? Чтобы в доме у какого-нибудь чинуши яблони цвели? Да пошли они к тигропхаддам!

Не отдам. Не отдам табличку ни Одельвайсам, ни Дартронгам. Это – собственность всего мира, это шанс когда-нибудь избавиться от Зоны. Это шанс, что мы, искажённые, отбросы с портового городка, мародёры и шлюхи – все мы! – когда-нибудь будем жить как люди!

Теперь только одна проблема: я понятия не имела, куда мне идти и что делать. В Сердце, одна, без оружия – естественно, я никому ничего не отдам. Да я просто отсюда живой не выберусь. Впрочем, не попробуешь – не узнаешь.

Через полчаса я уже была у выхода, через который попала внутрь – отсюда можно попробовать добраться до схрона. Пять часов мордой в грязь, и у меня всё в порядке. А там уже можно подумать над тем, кому нести моё сокровище. 

Снаружи царила относительная тишина. Судя по всему, грызмур давно ушёл… правда, предварительно растерзав мой рюкзак. Паскуда! Я тихонько подползла к своим пожиткам и попыталась найти что-то целое. За спиной тихонько кашлянули.

Если человек может превратиться в собственную статую, именно это я и сделала. В голове свербила глупая мысль: «А вдруг мне почудилось?». Через пару секунд сзади кашлянули ещё раз. Вообще, было удивительно, что я ещё жива: обычно грымзики не утруждают себя долгими предупреждениями жертвы.

Я медленно обернулась. Черти-кроганы! Передо мной сидело сразу четыре грызмура – это в два раза больше, чем я видела за всю свою жизнь! И ровно на восемь мерзких рыл больше, чем мне бы хотелось видеть сейчас. Правда, нападать твари не спешили.

- Привет! – осторожно сказала я, понимая, что пауза затянулась. – Как дела, как здоровье?

Никогда не чувствовала себя такой идиоткой. Грызмуры, впрочем, одобрительно закашляли: видимо, со здоровьем было так себе. Правда, у меня сейчас будет ещё хуже…

Грызмуры встали и окружили меня неплотным кольцом – близко им не подходилось. А может, всё дело… Я негнущимися пальцами достала из мешка табличку, твари оживлённо закашляли и чуть-чуть попятились.

- Интересно Лейла пляшет, - протянула я и, удерживая табличку на вытянутых руках, сделала шаг в сторону одного из своих «собеседников».

Трах! – в землю, совсем рядом с моими ногами, вонзилась вполне солидная молния. Зверь угрожающе засопел.

- Поняла, не дура, - отступила я обратно. – Я к вам с этой штукой не подхожу, если она вам так сильно не нравится. Обычное дело, что же непонятного-то.

Вторая молния врезалась в землю с другой стороны и обожгла мне пятки. От боли я взвизгнула, подпрыгнула и шагнула вперёд. Тут же прилетела другая молния.

- Ага, - я начала понимать, - мы идём туда?

Для проверки я сделала пару шагов в указанном направлении, грызмуры дружно сместились за мной. Молний не последовало. Чтобы быть совсем уверенной, я остановилась – через несколько секунд мой обидчик начал недвусмысленно кашлять.

- Поняла-поняла, иду! Не надо ничем кидаться! 

Я глубоко вздохнула и направилась туда, куда сказано.

Очередная молния прилетела прямо мне под ноги. Я тут же остановилась – благо, ждала чего-то подобного, иными способами мои конвоиры со мной не общались. Впрочем, они были довольно заботливы: отогнали двух тигропхаддов, шугнули стаю собак в кустах, не дали мне попасть ни в какую гадость – в общем, вели себя по-джентельменски. Ещё бы пятки мне не поджигали, и я бы в них влюбилась.

Я сделала шаг вправо – молния. Влево – ещё одна. Назад – тот же результат.

- Мы пришли? – робко спросила я?

Твари молчали. Кажется, они чего-то от меня ждали, и мне придётся понять, чего именно. Или меня всё-таки сожгут. Ну, если ходить мне нельзя… Я аккуратно присела на корточки, грызмуры одобрительно закашляли. Под их пристальными взглядами я достала из кармашка на куртке зуб слепца и начала копать.

К счастью, копать пришлось неглубоко и недолго – уже через пять минут я очистила выемку, которая по своей форме слишком уж напоминала одну знакомую табличку… Достав артефакт из мешка, я глубоко вдохнула и, под аккомпанемент из кашля самых опасных тварей в мире, решительно вставила её в откопанную дырку.

Мир взорвался. Меня с ног до головы залило тёплым светом, и я поняла: больше в жизни мне ничего не нужно. А ещё я поняла, что больше в жизни ничего и не будет – для того, чтобы Боги могли делать своё дело, им нужны жертвы. А для того, чтобы вернуть жизнь целому миру, нужна самая большая жертва, которую я только могу дать… 

Купаясь в лучах этого света, я ощущала себя самым счастливым существом во Вселенной. Кажется, я в нём постепенно растворялась, но на это было абсолютно наплевать - я точно знала, чего я сейчас хочу! Я хочу, чтобы каждый человек и каждый магмар в Фэо разделил со мной это моё счастье, заслуженное нами за последние десять лет страданий! Я хочу счастья для всех, даром, и пусть никто не уйдёт обиженным!